Метаморфозы луи арагона. Луи арагон - избранное Издания Луи Арагона на русском языке

Арагон (Aragon) Луи (р. 3.10.1897, Париж - 1982), французский писатель и политический деятель.

Учился с 1915 на медицинском факультете в Париже. Участвовал с 1917 в 1-й мировой войне санитаром. Первые стихи написал в 1917. В начале 20-х гг. примкнул к дадаизму (сборник стихов «Фейерверк», 1920), позднее - к сюрреализму.

В дальнейшем творчество Арагона развивалось в направлении к реализму. Советский Союз стал для него символом нового мира: поэма «Красный фронт» (1931, рус. пер. 1931), сборник стихов «Ура, Урал!» (1934).

В цикле романов «Реальный мир» (1934-51) рабочий класс показан как восходящая сила нации.

В годы немецко-фашистской оккупации Арагон, один из организаторов и певец французского Сопротивления (1940-44), сотрудничает в подпольной газете «Летр франсез». Вышли сборники стихов «Нож в сердце» (1941), «Глаза Эльзы» (1942), «Паноптикум» (1943), «Французская заря» (1945), в сборник рассказов «Падение и величие французов» (1945) и др.

В 1946-53 вышли 2 книги документальной прозы «Человек-коммунист». В сборнике стихов «Снова нож в сердце» (1948) он резко критикует проникновение империализма США в Европу. Цикл «Реальный мир» в 1949-51 завершен романом «Коммунисты» (рус. пер. 1953, новое доработанное французское изд. 1967). Поэма «Глаза и память» (1954).

Арагон много сделал для популяризации во Франции советской литературы, опубликовал книгу «Советские литературы» (1955), в которой писал о расцвете многонациональной культуры СССР. Поэма «Неоконченный роман» (1956) посвящена политическим событиям 20 в., в которые вплетается биография поэта. В романе «Страстная неделя» (1958, рус. пер. 1960) на широком общественно-историческом фоне изображен путь художника к народу.

Арагон - член Всемирного Совета Мира. Международная Ленинская премия «За укрепление мира между народами» (1957). Удостоен почётной степени доктора наук Московского и Пражского университетов.

Его я ищу
David Gatov

Луи Арагон. Биография и обзор творчества

1897-1982

Значительное место в литературе Сопротивления и послевоенной французской литературе занимает творчество Л. Арагона.

Луи Арагон родился в 1897 г. в Париже. Учился он в одном из парижских лицеев; получил специальность врача. В конце первой мировой войны Арагон был мобилизован. В годы войны он примыкал к дадаистам, затем вместе с Бретоном и Супо возглавлял журнал «Литература» и стал одним из виднейших представителей сюрреализма во Франции. В первый период своего творчества Арагон опубликовал несколько сборников стихотворений («Огонь радости», 1920, «Вечное движение», 1924, «Великое веселье», 1929) и прозаических произведений («Анисе, или Панорама», 1921, «Парижский крестьянин», 1927, «Трактат о стиле», 1928, и др.). Арагон был одним из тех, кто видел в сюрреализме бунт против буржуазного общества.

В «Трактате о стиле» самыми характерными чертами своей художественной манеры — в соответствии с принципами сюрреализма — Арагон признавал отсутствие какой бы то ни было композиционной стройности, несвязность частей произведений, отсутствие правил, в том числе и грамматических.

И действительно, ранние произведения Арагона"представляют цепь разрозненных картин, несвязных сценок, рассуждений автора на самые различные темы, просто отдельных фраз и инородных текстов (объявления из газет, реклама и пр.). В ранних стихах Арагона также нашло выражение восприятие «надреального» мира. Мечты и видения поэта-сюрреалиста выливаются в произвольные ассоциации.

В 1927 г. Арагон вступил в Коммунистическую партию Франции. В это время, однако, он еще оставался верен сюрреализму, -а разрыв с сюрреализмом стал очевидным лишь после первого посещения СССР в 1930 г.

К переломным 30-м годам относится большое количество статей, речей, рецензий Арагона. Следует отметить книгу «За социалистический реализм» (1935), составленную из выступлений Арагона в 1935 г., речь на Втором международном съезде писателей в 1937 г. и относящуюся к октябрю 1937 г. речь «Реализм социалистический и реализм французский». То, что с ним в 30-е годы происходило, писатель называл переходом с буржуазных позиций на позиции пролетариата и связывал свою новую эстетическую программу с «ликвидацией социальной безграмотности, которой является индивидуализм». Арагон призвал интеллигенцию слить свои усилия с усилиями рабочего класса, которому принадлежит будущее и который наследует достижения человеческой культуры. Арагон звал учиться у советских писателей, у Маяковского.

Уже в 30-е годы Арагон высказал верную мысль о возможности возникновения социалистического реализма в капиталистической Франции, считая основой его социалистическую идеологию" революционного пролетариата. Не менее важной была и мысль о том, что к искусству социалистического реализма в каждой стране идут своим национальным путем.

Поэт воспел великие революционные преобразования, совершаемые советским народом, строительство социализма в СССР. Стихи сборника «Ура, Урал!» острополемичны: Арагон насыщал поэзию «непоэтичным», с точки зрения буржуазного искусства, содержанием, убеждая, что это и есть материал и источник подлинной поэзии.

Наиболее значительны в творчестве Арагона 30-х годов первые романы цикла под общим названием «Реальный мир». В 30-е годы были написаны три книги цикла: «Базельские колокола» (1934), «Богатые кварталы» (1936), «Путешественники на империале» (1939).

Писатель стремился к созданию эпической картины реальной жизни; к постановке важных политических проблем. Он отмечал, что пытался отразить «глухой треск в старом здании» и свою мечту о будущем. Такой замысел, новый для писателя принцип реалистической типизации ясно раскрывается в композиции первой книги цикла — романе «Базельские колокола». Роман делится на четыре части, названные именами главных его героев: «Диана», «Катерина», «Виктор» и

«Клара». Диана — типичная представительница циничной, растленной буржуазии, старого мира. Катерина — это, по замыслу писателя, человек, который пытается оторваться от класса буржуазии и найти путь к иным общественным группам. Виктор — рабочий-социалист. И наконец, Клара — Клара Цеткин, выдающийся деятель рабочего движения. О ней Ара-гон пишет с большой любовью.

Борьба прошлого и будущего определяет композицию романа, систему его основных образов, придает динамику и драматизм.

Художник пишет теперь и о циничных буржуа, совершенствуя свое сатирическое мастерство, и о новом мире революционного пролетариата, что требовало иных художественных средств. Арагон накапливал опыт художественного отражения социально-политической жизни, определяющей судьбы героев и их внутренний мир.

После вступления Франции в войну с Германией Арагон был мобилизован, принимал участие в боях, был награжден. После заключения перемирия он поселился на юге Франции, в зоне, которая не была вначале оккупирована.

В годы войны Арагон писал много стихотворений, поэмы и публицистические произведения, работал над рассказами, вошедшими в сборник «Рабство и величие французов» (1945), и очередным томом цикла «Реальный мир» — романом «Орельен» (1944).

В 1941 г. в Париже был опубликован сборник стихотворений «Рана в сердце», в 1942 г. в Швейцарии вышел второй сборник— «Глаза Эльзы». В этих стихах звучал голос поэта-патриота, который говорил о тяжких испытаниях родины, поэтическое разрешение этой темы объединило в искусстве Арагона поэта-гражданина и лирического поэта, певца интимной жизни. В этих сборниках, отразивших трагический момент истории Франции, обострено настроение смятения и отчаяния. Поэт говорит о любви к женщине как единственно светлом луче на мрачном фоне. Поэтическим образам недостает порой естественности, они подчас слишком зашифрованы и книжны.

Оба сборника сопровождались статьями Арагона относительно характера и задач поэзии. В этих статьях было заявлено и теоретически подкреплено то обращение к национальным традициям, которое станет с этого времени" для Арагона обязательным условием реализма и новаторства 6 поэзии. В статье «Рифма в 1940 году», помещенной в сборнике «Рана в сердце», Арагон выступил в защиту рифмы, против распада стиха, против широко распространившегося мнения, что исчезновение рифмы необходимо и закономерно.

После оккупации Франции гитлеровцами Арагон включился в движение Сопротивления. На юге Франции он стал одним из организаторов нелегальной антифашистской печати. В начале 1942 г. Арагон написал брошюру «Свидетель мучеников», распространявшуюся подпольно. Это было свидетельство о преступлениях гитлеровцев, расстрелявших осенью 1941 г. группу французских заложников. В брошюре Арагона создан образ патриота. Этот герой вскоре стал и героем поэтического творчества Арагона.

В 1943 г. в подпольном издательстве вышла поэма «Паноптикум». Автор сатирически заостряет черты коллаборационистов, Петэна и Лаваля, Гитлера и Муссолини, сооружая своеобразный паноптикум — музей уродливых фигур. Арагон подчеркивает их призрачность: это мертвецы, чуждые и враждебные всему живому. Сатирическая поэма Арагона возродила национальную традицию, традицию сатир Барбье и Гюго, Рембо и Потье. Примечательной чертой поэмы «Паноптикум» является ее наступательный тон, отсутствие пассивности, пессимизма. Образ вооруженного, сражающегося народа, образ его лучших сынов и дочерей, патриотов, возникающий в заключении поэмы, — это облик тех общественных сил, с которыми сомкнулся сам поэт, изживая свою скорбь.

Сборник «Французская заря» (1945) — вершина патриотической поэзии Арагона. Здесь речь идет о заре нации, о светлом будущем, возникающем перед народом, перед родиной. Лирический герой стихотворений — активный участник борьбы, трибун. Сборник — от предисловия до заключительного стихотворения «Поэт обращается к партии» — запечатлевает путь этого человека. Он благодарит коммунистическую партию, которая разбудила в нем чувства патриота и тем самым вернула ему зрение и слух — сделала его новым человеком.

В сборнике «Французская заря» привлекает богатство поэтических форм, то многозвучие поэзии, которое обусловлено ее содержательностью, ее реалистическим характером. Здесь есть стихотворения, напоминающие о поэзии Аполлинера, например «Странная весна», с капризной, ломаной линией стиха. Наряду со стихотворениями, свободными по размеру, с самыми различными системами рифмовки, здесь немало примеров точных, четких ритмических структур. Торжественный александрийский стих — традиционный стих французской поэзии — соседствует, например, с легкой, воздушной строчкой песенки.

После второй мировой войны Арагон стал крупным общественным деятелем, председателем правления Национального комитета писателей, директором еженедельника «Леттр Франсез».

Арагон после 1945 г. — в то же время автор большого числа поэтических произведений. В 1948 г. вышел сборник «ВноВь рана в сердце», в 1954 г. — «Мои караваны и другие стихотворения», затем были созданы поэмы «Глаза и память» (1955), «Неоконченный роман» (1956) и «Эльза» (1959).

Центральным произведением первого сборника является цикл «Родина в опасности». Состоит цикл из пяти стихотворений. В первом из них Apiaron переносит читателя в недавнее прошлое, когда по земле Франции шагали оккупанты. Оно написано короткими строфами, сотканными из чеканных фраз, напоминающих речь трибуна. Беспокойство звучит в этих стихах, похожих на тревожные звуки набатного колокола. Это же чувство возбуждает второе стихотворение цикла—«Война». Через девять его строф проходит слово «война». Вокруг этого слова Арагон организует систему рифм, так что оно звучит настойчиво, тревожно, все время возвращая читателя к мысли об угрозе новой империалистической войны.

♦Глаза и память» — это поэма о настоящем и будущем человечества, связанная с наиболее волнующими людей проблемами современности, поэма о войне и мире. Первая из ее пятнадцати глав содержит мрачную картину уничтожения цивилизации атомной войной. Составляющие ее семистишия пронизываются, как рефреном, однозвучной, перебивающей все нотой — двустишиями с повторением слова «уже», как бы констатирующего зловещее угасание жизни. Последняя глава — «Песнь мира» — победное слово в честь торжествующего мира, в честь вечной, неодолимой жизни. Совершенно иной, легкий, песенный ритм, светлый тон, многозвучие стихов этой главы— резкий контраст с однотонной, мрачно звучащей первой. Последние восемь строк поэмы, ее заключение — внушительный, мощный ритм александрийского стиха; поэт, говоря от имени всего живого, от имени самой жизни, тре-У бует положить конец войне.

Развитие поэмы от первой к последней главе — путь ее лирического героя к оптимизму. После предельно обобщенных философских глав, в которых, однако, постоянно звучал голос поэта, страдающего вместе с другими людьми и радующегося вместе с ними, — лирический герой поэмы вспоминает свой путь, поет славу женщине и любви. В главе «Народ» Арагон говорит о всесильном и скромном народе.

«Эльза» — лирическая поэма, посвященная жене поэта, Эльзе Триоле. В этом произведении нашла выражение важная сторона дарования Арагона — его лиризм, его внимание к теме любви. Творческая зрелость Арагона ознаменовалась не только появлением и утверждением в его прозе и поэзии больших гражданских тем, но и созданием реалистической поэзии любви. Бесспорной заслугой Арагона как писателя-коммуни-ста является то, что он традиции декадентского искусства, опошляющей любовь, противопоставил высокое понимание лдобви, высокое представление о женщине.

Таким пониманием любви одушевлена и поэма «Эльза». Это поэма-исповедь, поэма-признание. Ее автор обнаруживает удивительную изобретательность, изыскивая все новые и новые возможности для того, чтобы сказать о своей любви. КажДое стихотворение основано на каком-либо оттенке одного и того же чувства. Разнообразие и динамика привносятся и виртуозной формой поэмы; размашистый стих сменяется ритмической прозой или мелодической песней. Резкие перебои ритма, переходы от одной части к другой возбуждают ощущение богатой гаммы чувств. Это придает поэме единство, целостность звучания, настроения. В послевоенные годы Арагоном написаны два больших романа. С 1949 по 1951 г. печатался роман «Коммунисты», в 1958 г. — «Страстная неделя».

«Коммунисты» — крупнейшее произведение французского социалистического реализма — изображает Францию в период с февраля 1939 по июнь 1940 г.; Арагон обнаруживает дар историка, способного рассказать о событиях, вовлекающих миллионы людей. Стремление к воспроизведению жизни во всей полноте отражается в многоплановой композиции романа, во множестве параллельных или перекрещивающихся человеческих судеб, проводимых автором через полные драматизма события 1939—1940 гг.

Арагон убедительно показывает, что интересы страны защищает народ, коммунистическая партия, как ведущий отряд патриотических сил.

Образ коммуниста складывался, формировался в творчестве Арагона 30—40-х годов и стал в центре романа «Коммунисты». Арагон писал, что «в наше время национальный герой отождествляется с коммунистом*.

Коммунисты — это те, кто впереди, кто ведет вперед, кто честен, кто любит страну, кто способен по-настоящему ненавидеть буржуазию, торгующую Францией. Именно так ставит теперь Арагон проблему «перехода» на новые позиции, к которой и в «Коммунистах» постоянно обращается. Люди из разных слоев общества, проникаясь патриотическими и гуманными идеями, идут вперед и тем самым идут к компартии, становятся ее союзниками, а порой и членами (история адвоката Ватрена, полковника Авуана и др.).

Перед нами живые образы коммунистов, а не схематическое воплощение системы идей. Арагон говорит о сложности жизни, о сложности людей и их судеб, о том, что и такие далекие от политики люди, как Сесиль и Жан, в дни, когда каждому французу приходится определить свое отношение к стране, становятся рядом с коммунистами.

Арагон говорил, что «Коммунисты» — это роман о любви, не только о любви к родине, но и о любви мужчины и женщины. Только эта любовь тоже нуждается в победе народа. И здесь, как в «Базельских колоколах», внимание писателя приковано к образу женщины, к тем неограниченным возможностям, которые раскрываются перед женщиной, когда она осознает себя гражданином, борцом. Такова судьба Сесиль.

Арагон — мастер языка. Свободная, живая, богатая интонациями речь характерца для его прозы. Писатель легко переходит от авторского повествования к речи героя. Как и многие другие современные писатели, он широко использует внутренние монологи, несобственно-прямую речь. Это очень оживляет повествование, делает его эмоциональным, гибким, помогает подвижному и детальному воспроизведению внутреннего мира героя. При этом писатель обильно насыщает язык (как авторский, так и речи персонажей) разговорной лексикой, не останавливаясь перед отклонением от литературной нормы.

Выдающееся достижение Арагона — это создание эпоса, органически соединяющего повествование о судьбе нации, об исторических событиях с рассказом о частной жизни людей. Арагон выводит героя на простор больших общественных дел, видит в нем творца истории, возвращает человеку его полноценность и силу. Герои Арагона любят, страдают, они могут в чем-то сомневаться, чего-то не понимать, но они уже познали силу человека и его возможности, их не сломить: они коммунисты.

В «Страстной неделе», как и в «Коммунистах», Арагон стремится к объективному ^полному, всестороннему отражению жизни. Это роман писателя-исследователя: перед читателем встает Франция 1815 г., целая эпоха, раскрытая в своем существе и с неповторимыми деталями бытия различных классов. Арагон снова избирает переломный момент в жизни страны, когда с особенным драматизмом перед каждым французом встают вопросы общенационального значения и судьба человека тесно сплетается с судьбой народа.

Арагон сохраняет и здесь свою манеру повествования, строит этот роман как гигантский «монолог», копирующий процесс мышления героев и самого автора, и достигает этим чрезвычайного оживления, приближает далекое прошлое.

Герой романа Жерико открывает для себя Францию, когда обнаруживает тех, ранее Неизвестных ему людей, которые глубоко взволнованы судьбой страны, а не судьбой королей и императоров. Жерико начинает думать о других людях, ощущать глубокий смысл во всем происходящем. Художник остается во Франции и решает отдать народу свое искусство.

План
Введение
1 Биография
2 Произведения
3 Издания Луи Арагона на русском языке

Введение

Луи Арагон (фр. Louis Aragon , урождённый Louis-Marie Andrieux , Луи-Мари Андриё; 3 октября 1897, Париж- 24 декабря 1982, Париж) - французский поэт и прозаик, член Гонкуровской академии; политический деятель коммунистического толка, лауреат Международной Ленинской премии «За укрепление мира между народами» (1957).

1. Биография

Луи Арагон родился 3 октября 1897 г. в Париже. Он был внебрачным сыном Маргариты Тука, которая записала его как приёмного сына своей матери и отчима, политического деятеля Андриё. Впоследствии Луи выбрал себе псевдоним Арагон по названию испанской исторической области.

С 1915 года учился на медицинском факультете в Париже. Участвовал в Первой мировой войне санитаром.

В молодости был близок к кругу дадаистов и сюрреалистов.

В 1927 поэт вступил во Французскую коммунистическую партию и начал активно заниматься журналистикой.

В августе 1932 Луи Арагон посетил СССР в составе интернациональной бригады писателей, изучавшей новостройки социалистического Урала, в том числе - города Магнитогорск,Челябинск и Кабаковск, ныне Серов. Свои впечатления от поездки Арагон отразил в написанном по горячим следам цикле стихов «Ура, Урал!».

В 1929 году женился на писательнице Эльзе Триоле (сестре Лили Брик), которой посвящал многие свои стихи.

Во время Второй мировой войны Арагон участвовал в движении Сопротивления.

В 1957 стал лауреатом Ленинской премии за укрепление мира между народами. Редактировал газету «Les Lettres françaises». В последующие годы резко выступает против авторитаризма советского коммунизма. Осуждает процессы против писателей в СССР, в частности дело Синявского-Даниэля в 1966 году. В 1968-м резко протестует против ввода войск в Чехословакию.

2. Произведения

сборник стихов «Фейерверк» (Feu de joie, 1920),

повесть «Анисе» (Anicet ou le panorama, 1921)

роман «Парижский крестьянин» (Le Paysan de Paris, 1926)

«Трактат о стиле» (Traité du style, 1928)

повесть Лоно Ирены (Le Con d’Irène, 1928)

поэма «Красный фронт» (Front rouge, 1931) - вызвала судебные преследования

роман «Базельские колокола» (Les Cloches de Bâle, 1934)

роман «Богатые кварталы» (Les Beaux Quartiers, 1936)

роман «Путешественники на империале» (Les Voyageurs de l’Impériale, 1941)

сборник поэзии «Нож в сердце» (Le Crève-cœur, 1941)

сборник поэзии «Глаза Эльзы» (Les Yeux d’Elsa, 1942)

сборник поэзии «Паноптикум» (Le Musée Grévin, 1943)

роман «Орельен» (Aurélien, 1944)

роман «Гибель всерьез» (La Mise à mort, 1965)

Исторический роман о Ста днях Наполеона «Страстная неделя» (La Semaine sainte, 1959)

История СССР (Histoire de l’U.R.S.S.)

роман «Анри Матисс» (Henri Matisse, 1971).

3. Издания Луи Арагона на русском языке

Арагон Л. Собр. сочинений, т. 1-11, М., 1957-61.

Арагон Л. Литература и искусство. Избранные статьи и речи, М., 1957,

Арагон Л. Неоконченный роман. Эльза. Поэмы, М., 1960.

Арагон Л. Лоно Ирены // Арагон Л. , Батай Ж. , Луис П. , Жене Ж. Четыре шага в береду: Французская маргинальная проза первой половины ХХ в. [:сб.] / Перев., сост. и предисл. М.Климовой и В.Кондратовича . Изд. 2-е, испр. СПб.: Гуманитарный проект, 2002. - ISBN 5-93762-001-1

Литература

Луи Арагон. Биобиблиографический указатель, 2 изд., М., 1956

Коган Р. Луи Арагон на пути к социалистическому реализму. Л., 1957.

Трущенко Е. Ф. Луи Арагон. Критико-биографический очерк. М.: Гослитиздат, 1958.

Исбах А. Луи Арагон. Жизнь и творчество. М.: Советский писатель, 1962.

Козлова Н. Творчество Луи Арагона. М.: Детский мир, 1963.

Балашова Т. Творчество Арагона. К проблеме реализма XX века. М.: «Наука» АН СССР,1964.

David Bosc, Ombre portée: notes sur Louis Aragon et ceux qui l’ont élu, éditions Sulliver, 1999.

Pierre Daix, Aragon, éditions Taillandier, 2005.

Жизнь писателя многогранна и противоречива: в молодости бунтарь-дадаист и сюрреалист , любитель парижской светской жизни, друг Андре Бретона и , затем ушедший в завзятые коммунисты, пропагандист, друг СССР, борец за торжество социалистического реализма; в старости – печальный и разочаровавшийся в советском режиме защитник диссидентов и опальных советских писателей. Это всё о нём. Окружённый непониманием современников за рьяные коммунистические взгляды, но, тем не менее, признанный деятель французской культуры – Луи Арагон .

Внебрачный сын политического деятеля и молодой гризетки, маленький Луи появился на свет 3 октября 1897 года в Париже. Префект полиции Луи Андриё, беспокоясь о сохранности своего законного буржуазного брака, придумал для сына фамилию Арагано, в честь испанской исторической земли Арагон. Мальчик был записан, как сын родителей Маргариты Тука, своей матери, которая стала его "сестрой". В 1917 году Луи, студент второго курса медицинского факультета, отправился санитаром на поля I мировой войны. Незадолго до этого, приёмная мать открыла юноше тайну его рождения. Впечатлённый молодой человек, личная драма которого усилилась жестокими картинами войны, начал писать на фронте первые стихи.

Вернувшись с войны, молодой поэт взял псевдоним "Арагон", влился в творческие круги Парижа и стал одной из самых видных фигур авангардных течений в искусстве: дадаизма , а затем сюрреализма. Вместе с молодыми бунтарями он осуждал буржуазное общество и господствовавшие в нём устои. Это находило отражение в его первых сборниках - сборнике стихов "Фейерверк" (1920), повести "Анисе" (1921), романе "Приключения Телемака" (1922), романе "Парижский крестьянин" (1926), "Трактате о стиле" (1928).

Неизвестно, какая судьба ожидала бы молодого сюрреалиста в дальнейшем, но в 1928 году произошла встреча, изменившая всю его последующую жизнь, его политические и литературные взгляды. В то время Арагон, расстроенный разрывом со своей подругой, парижской издательницей Нэнси Кунар, отправился в одно из кафе на Монпарнасе и встретил там молодую писательницу Эльзу Триоле, младшую сестру той самой Лили Брик .

На долгие годы, вплоть до самой своей смерти, Эльза стала музой, любовью и другом Арагона. Под её влиянием поэт вступил во Французскую коммунистическую партию и начал активно заниматься журналистикой. В 1930 году пара отправилась в СССР, где сестра Эльзы, Лиля Брик, познакомила Арагона с главным советским поэтом тех лет – Владимиром Маяковским . Муж Лили, Осип Брик, чекист со стажем, свёл своих парижских родственников с многими советскими коммунистическими деятелями. В 1932 году Арагон в составе интернациональной бригады писателей отправился изучать новостройки социалистического Урала, чему посвятил пламенный цикл стихов "Ура, Урал!". В 1934 году Арагон принял участие в Первом съезде советских писателей, а в 1935-м выпустил сборник статей "За социалистический реализм". Последующие годы поэт неизменно стоял на коммунистических позициях и высказал свои симпатии к Советскому Союзу. Во время Второй мировой войны он активно участвовал в движении Сопротивления.

Многочисленные произведения Арагона тех лет – поэма "Красный фронт" (1931), романы "Базельские колокола" (1934), "Богатые кварталы" (1936), "Пассажиры империала" (1941) – написаны в духе соцреализма. В 1957 году Арагон стал лауреатом Международной Ленинской премии "За укрепление мира между народами" . Он занимался популяризацией во Франции советской литературы, редактировал коммунистическую газету "Леттр Франсез".

Со временем поэт всё больше разочаровывался в авторитаризме советского режима. Большое осуждение вызвали процессы против советских писателей середины 60-х годов, в частности Процесс Синявского и Даниэля , арест режиссёра Сергея Параджанова , а затем ввод войск в Чехословакию. Многих писателей и деятелей Арагон пытался "отстоять" лично, в противном случае грозясь публичным отречением от своих многочисленных советских орденов.

К счастью или нет, но к концу своей литературной и жизненной деятельности, Луи Арагон, хоть и сохраняя верность партии, отказался от коммунистической риторики. В его произведениях вновь зазвучали ценные литературные, лишённые всякого пропагандизма, мелодии и слова. Вновь вернулись словотворчество, образность.

Роман "Гибель всерьез" (1965), стихотворные сборники "Нож в сердце" (1941), "Глаза Эльзы" (1942) и другие некоммунистические произведения – жемчужины его творчества. Написанная в 70-е годы серия прекрасных портретов в прозе таких великих людей, как Стендаль, Рембо, Гюго, Роллан, Матисс – одно из самых высоко оценённых самим писателей его творений.

Некую эволюцию взглядов и стиля пережила и супруга писателя Эльза Триоле. Она ушла из жизни в 1970 году, Арагон пережил её на 12 лет, скончавшись в 85 лет. В последние годы жизни разочарованный коммунист пытался утешить свою ностальгию по разбитым надеждам, ушедшему энтузиазму и любви. Незадолго до смерти он написал такие горькие слова: "Я на пороге жизни и смерти с потупленным взором и с пустыми руками стою…". Но мы вспомним другие, полные внутренней силы и оптимизма предсмертные строки "последнего поэтического безумца века", как называли его современники:

Здесь на земле одной
С людьми соседи мы -
И мы должны любить,
Как никогда - любить

Творчество Луи Арагона – прекрасное подтверждение постоянной жажды любить и призыва к читателям руководствоваться тем же. "Вечерняя Москва" предлагает вашему вниманию подборку известных стихотворений выдающегося поэта.

ГЛАЗА ЭЛЬЗЫ (1941)

В глубинах глаз твоих, где я блаженство пью,
Все миллиарды звёзд купаются, как в море.
Там обретало смерть безвыходное горе.
Там память навсегда я затерял свою.

Вот словно стая птиц закрыла небеса, И меркнет океан.
Но тень ушла - и снова
Глаза твои синей простора голубого
Над спелым золотом пшеницы иль овса.
Расчистится лазурь, померкшая в тумане,
Но всё ж синей небес, омывшихся грозой,
Твои глаза, мой друг, блестящие слезой.
Стекло всегда синей в разломе иль на грани,

О свет увлажненный, о мать семи скорбей,
Ты призму пронизал семью мечами цвета.
Когда рассвет в слезах, день плачется с рассвета,
При чёрной чашечке цветок всегда синей.

Две бездны синих глаз, два озера печали,
Где чудо явлено - пришествие волхвов,
Когда в волнении, увидев дом Христов,
Они Марии плащ над яслями узнали.

Довольно уст одних, когда пришла весна,
Чтоб все слова сказать, все песни спеть любимой,
Но мало звездам плыть во мгле неизмеримой,
Нужна им глаз твоих бездонных глубина.

Ребёнок, широко раскрыв глаза, дивится,
Когда он узнает прекрасного черты,
Но если делаешь глаза большие ты,
Не могут и цветы под ливнем так раскрыться,

А если молния в лаванде их блеснёт,
Где празднуют любовь мильоны насекомых,
Я вдруг теряю путь среди светил знакомых,
Как погибающий в июле мореход.

Но радий я извлёк из недр породы мёртвой,
Но пальцы я обжёг, коснувшись невзначай.
Сто раз потерянный и возвращённый рай,
Вся Индия моя, моя Голконда - взор твой.

Но если мир сметёт кровавая гроза
И люди вновь зажгут костры в потёмках синих,
Мне будет маяком сиять в морских пустынях
Твой, Эльза, яркий взор, твои, мой друг, глаза.

(Перевод Вильгельма Левика)

НОЧЬ ИЗГНАНИЯ (1941)

Что изгнаннику, если цвета на экране
Неверны, - он Париж узнаёт всё равно,
Пусть он в призраки, в духов не верит давно -
Слышу, скажет он, скрипок игру в котловане.

Тот блуждающий, скажет он вам, огонёк -
Это Опера. Если б в глазах воспалённых
Унести эти кровли и плющ на балконах,
Изумруды, чей блеск в непогодах поблёк!

Мне знакома, он скажет, и эта скульптура,
И плясуньи, и дева, что бьёт в тамбурин,
И на лицах - мерцанье подводных глубин.
Как спросонья, глаза протирает он хмуро.

Вижу чудища в свете неоновых лун,
Ощущаю под пальцами бледность металлов,
И рыданьям моим среди слёз и опалов
Вторят в Опере стоны раструбов и струн.

Предвечерий парижских ты помнишь ли час?
Эти розы и странные мальвы на скверах,
Домино, точно призраки в сумерках серых,
Каждый вечер менявшие платья для нас,

Помнишь ночи, - как сердца тоску превозмочь? -
Ночи в блесках, как чёрные очи голубки.
Что осталось нам? Тени? Сокровища хрупкие?
Лишь теперь мы узнали, как сладостна ночь.

Тем, кто любит, прибежище дарит она,
И с фиалковым небом парижского мая
Шли не раз твои губы в пари, дорогая.
Ночи цвета влюблённости! Ночи без сна!

За тебя все алмазы сдавал небосвод.
Сердце ставил я на кон. Над тёмным бульваром
Фейерверк расцветал многоцветным пожаром -
К звёздам неба летящий с земли звездомёт.

Плутовали и звёзды, как помнится мне.
В подворотнях стояли влюблённые пары,
Шаг мечтателей гулкий будил тротуары,
Ёрник-ветер мечты развевал в тишине.

Беспредельность объятий заполнив собой,
Мы любили, и в ночь твоих глаз не глядели
Золотые глаза непогасшей панели.
Освещала ты, полночь, своей белизной.

Есть ли там першероны? В предутренней рани
Овощные тележки, как прежде, скрипят
И на брюкве развозчики синие спят?
Так же лошади скачут в марлийском тумане?

И на крюк Сент-Этьен поддевает ларьки,
И сверкают бидоны молочниц лукавых,
И, распяв неких монстров, на тушах кровавых
Укрепляют кокарды, как встарь, мясники?

Не молчит ли, кляня свой печальный удел,
С той поры, как любовь удалилась в затворы,
Граммофон возле нашего дома, который
За пять су нам французские песенки пел?

В тот потерянный рай возвратимся ли мы,
В Лувр, на площадь Согласия, в мир тот огромный?
Эти ночи ты помнишь средь Ночи бездомной,
Ночи, вставшей из сердца, безутренней тьмы?

(Перевод Вильгельма Левика)

ПАСТОРАЛИ (1942)

Маркиз там ездит на мотоциклетке,
Там под бебе рядится старый кот.
Сопляк там ходит в дамской вуалетке
И, трам-пам-пам, пожарник помпы жжёт.

Гниют па свалке там слова святые,
Слова пустые подняты на щит.
Там бродят ножки дочерей Марии,
И там спина эстрадницы блестит.

Там есть ручные тачки и повозки,
Автомобилей там невпроворот.
Суют во всё свой нос там недоноски,
А трус иль плут во сто карат идёт.

Видальщины, скажу я без обиды,
Навидишься у этих берегов!
Девиц невидных, потерявших виды,
Бандитов видных, с виду добряков,

Самоубийц, кидающихся в воду,
Тузов без карт, под видом правды ложь,
И жизнь идёт там через пень колоду,
И ценности не ценятся ни в грош.

(Перевод Вильгельма Левика)

СЧАСТЛИВОЙ НЕТ ЛЮБВИ (1942)

Ни в чём не властен человек. Ни в силе,
Ни в слабости своей, ни в сердце. И когда
Открыл объятья он, - за ним стоит беда,
Прижал к своей груди - и губит навсегда.
Мучительный разлад над ним раскинул крылья.
Счастливой нет любви.

Что жизнь его? Солдат, оружия лишённый,
Которого к судьбе готовили иной;
К чему же по утрам вставать, когда пустой
Ждёт вечер впереди, пронизанный тоской?
И это жизнь моя. Не надо слёз и стонов.
Счастливой нет любви.

Любовь моя и боль, о боль моей печали!
Как птица раненая, в сердце ты моём.
Под взглядами людей с тобою мы идём.
Слова, что я сплетал, что повторял потом
Во имя глаз твоих, покорно умирали.
Счастливой нет любви.

Нет, поздно, поздно нам учиться жить сначала.
Пусть в унисон сердца скорбят в вечерний час.
Нужны страдания, чтоб песня родилась,
И сожаления, когда пожар угас,
Нужны рыдания напевам под гитару.
Счастливой нет любви.

Нет на земле любви, не знающей страданий,
Нет на земле любви, чтоб мук не принесла,
Нет на земле любви, чтоб скорбью не жила,
И к родине любовь не меньше мне дала,
Чем ты. И нет любви без плача и рыданий.
Счастливой нет любви, но в нас она живёт,
И мы с тобой любить не перестанем.

(Перевод Михаила Кудинова)

ЛЮБОВНИКИ В РАЗЛУКЕ (1942)

Как двух глухонемых трагический язык
В гремящей темноте, в сумятице вокзалов -
Прощанье любящих, их молчаливый крик
В безмолвной белизне зимы и арсеналов.
И если к облакам лучи надежд летят
Средь баккара ночей, - их огненные руки,
Коснувшись птиц стальных, испуганно дрожат.
Не соловей - поверь, Ромео, полный муки, -
Не жаворонок вам устроил в небе ад.

В сугробах мир поблек, обмяк.
Вдруг замерли деревья, зданья,
Бесцветные, как воздух, как
Бесцветное воспоминанье,
Когда пришло - но в нём рвалось
Из строчек чувств больших дыханье -
Письмо, печальное до слёз,
Письмо, печальное до слёз.

Зима похожа на разлуку,
Зимой кристаллы льда поют,
И холод вин рождает скуку,
И звуки медленно текут,
Овладевают мной, и плещут,
И, как часы, все бьют и бьют,
И стрелки времени скрежещут,
И стрелки времени скрежещут.

Жена, мой луч и мой родник,
Зачем в письме такая горечь,
Ведь я люблю, зачем же крик, -
Так судно, тонущее в море,
Зовёт и мучит дальний зов,
Который ветры на просторе
Глушат шуршаньем рифм и строф,
Шуршаньем всех своих грехов.

Моя любовь, теперь у нас
Осталась только слов помада,
В них по колена день увяз,
Похожий на преддверье ада.
Опять воскрес мечты росток
У башен Жевра, в недрах сада,
Где для меня играл рожок,
Где для тебя играл рожок.

Я сделаю из слов бесценные букеты -
Такие в дар кладут к подножию мадонн -
И подарю тебе прозрачность анемон,
Вероник синеву, сирень и первоцветы,
И пену нежную на ветках миндаля -
На майских ярмарках они чуть розовеют, -
И чаши ландышей - за ними мы в поля
Пойдём, когда… Но тут слова в цвету немеют,
От ветра этого ссыхается земля,
Цветы теряют цвет, фиалки глаз тускнеют.
Но буду для тебя я петь, пока волной
Стучится в сердце кровь и наполняет вены.
"Всё это тру-ля-ля", - мне скажут, но смиренно
Я верю: радугой над светлою вселенной
Взойдут слова, что я, простой, обыкновенный,
Твердил тебе, и ты одна поймёшь, - нетленны
Лишь потому любовь и солнце над землёй,
Что осенью, когда весна была мечтой,
Я это тру-ля-ля спел, как никто другой.

(Перевод Эльги Линецкой)

Луи Арагон

Вступительная статья

Когда в небе вспыхивает радуга, цветовые полосы у основания четко разграничены, а на вершине краски сливаются в один золотисто-изумрудный тон, вобравший в себя все богатство гаммы. Нередко и в творчестве бывает так: сначала эстетические поиски художника принимают формы контрастные, на первый взгляд даже несовместимые, а потом, в пору расцвета, торжествует удивительное единство многообразия. После бескомпромиссно спорящих друг с другом поэтических книг «Беспрерывное движение» (1924) и «Красный фронт» (1931), Арагон (1897–1982) поразил своих современников гармоничной художественной цельностью стихов «Нож в сердце», «Глаза Эльзы». А эпические полотна «Коммунисты» и «Страстная неделя» естественно соединили идейно-стилевые потоки, которые в «Базельских колоколах» и «Пассажирах империала» текли как бы параллельно, едва соприкасаясь. Своеобразие завершающего периода творчества Арагона - новое разграничение разных творческих манер; это легко обнаружить, читая новеллы, опубликованные писателем в шестидесятые годы.

Как же складывалось на протяжении шестидесяти лет это щедрое единство многообразия? Каковы опоры многоцветной арагоновской радуги?

Наверное, первый импульс целостности - единство Арагона-поэта и Арагона-прозаика. Лирической страстностью дышит любая строка Арагона - поэта и романиста, рассказчика и публициста, литературного критика и оратора. Мне памятна первая моя встреча с писателем зимним днем 1953 года. В одной из аудиторий Московского университета царило необычное оживление: то ли научная дискуссия, то ли радостная встреча друзей. Ни председательствующего, ни чинных рядов, а разговор шел серьезный - о поэзии и ответственности поэта, о лирике интимной и политической. Студенты таким плотным кольцом окружили стол, за которым сидели Эльза Триоле и Арагон, что гостей совсем не было видно. В вопросах, летевших с задних рядов, звучала тревога (расслышат ли?). Но Арагону удавалось схватывать каждую реплику, он охотно отвечал, вступал в спор, сам спрашивал, шутил. Его радовал интерес к французской культуре, ему нравилась отчаянная смелость, с какой говорило на его родном языке, не особенно стесняясь ошибок, юное племя неугомонных. Тогда Арагон пленил всех азартом увлеченности и даром превращать в поэзию самые «скучные» литературоведческие дефиниции.

Поэт par excellence, Арагон в равной степени хорошо знаком нашему советскому читателю и как автор романов. Может быть, это единственный в литературе XX века художественный феномен, когда опыт писателя одинаково авторитетен и для развития романных жанров, и для развития мировой поэзии.

У самых истоков Арагон сразу и поэт, и прозаик: повесть «Анисе, или Панорама» (1921) вслед за стихотворным сборником «Фейерверк» (1920); знаменитый «Парижский крестьянин» (1926) одновременно с поэтической книгой «Беспрерывное движение». «Анисе», цикл рассказов «Вольнодумство» (1924), «Трактат о стиле» (1928) - настоящая лирическая проза, ритмически организованная, изобилующая метафорами, включающая множество фрагментов, которые можно было бы назвать стихотворениями в прозе. Произведения, публиковавшиеся на протяжении тех лет, когда Арагон возглавлял вместе с Бретоном, Элюаром, Супо группу сюрреалистов, претендовавших на «запись мысли без контроля разума, без всякой эстетической или нравственной цели», содержат и заумь, программные для сюрреализма псевдоэффекты, и стихи, сохраняющие значение до сей поры. Конечно, в первых книгах много чисто игровых каламбуров и темных метафор, но уважением к слову, заботой о его смысловой нагрузке предопределено появление в них и произведений иного качества. Строфы «Гоби-28» или, например, «Поэмы, кричащей среди развалин» по-настоящему трагичны; в них - драма одинокого человека, который не может приспособиться к цинизму обычного буржуа, измеряющего радость предстоящего дня количеством хрустящих купюр в бумажнике, презирающего любую романтику чувств.

По новеллистическим миниатюрам книги «Вольнодумство», отобранным для настоящего тома, читатель познакомится с той частью сюрреалистической прозы Арагона, которая предвещает уже ломку сюрреалистической системы. Как и в поэзии, здесь есть неожиданные сочетания странноватых реалий, неправдоподобие той или иной ситуации оттенено предельным правдоподобием бытовых деталей, язвительная критика буржуазной рутины использует «черный юмор» и многое другое. Но вопреки сюрреализму здесь появляется психологически очерченный человеческий характер и определенное остранение, взгляд на сюрреалистические «излишества» со стороны. Это очевидно, например, в новелле «Когда все кончено» - своеобразной пародии на «деятельную летаргию» (по выражению В. Маяковского) юных нигилистов, переживающих, как им представляется, «одно из величайших в истории интеллектуальных потрясений…». В одной из новелл Арагон впервые произносит слова, которые скоро обретут для него принципиальный смысл: в «безжизненной вселенной» он пытается прозреть «реальный мир».

Такое название - «Реальный мир» - дает писатель своему романическому циклу, начатому в 30-е годы, когда Арагон вступил уже в Коммунистическую партию (1927) и привез из путешествия по Советскому Союзу (1930) уверенность, что обновление мира связано с социализмом. В послесловии ко второй книге цикла Арагон пояснил: «Я решил дать своим книгам общее заглавие: в память о долгих спорах с самим собой, в память о туманных книгах, созданных мною ранее, я назову их „Реальный мир“».

В 1934 году издательством «Деноэль» выпущены в свет «Базельские колокола», а два года спустя - «Богатые кварталы». «Пассажиры империала» завершались тревожным августом 1939 года, когда Арагон, редактор запрещенной правительством «Се суар», был вынужден скрываться у друзей в посольстве Чили. Дописав последнюю часть «Пассажиров», он направил рукопись одновременно в редакцию журнала «Нувель ревю франсез» и своему американскому издателю Ханне Джозефсон. В 1941 году роман появился в США под названием «Когда век был молод». Со значительными купюрами, сделанными немецкой цензурой, этот роман увидел свет и на родине, во Франции, в 1942 году, но сразу же был конфискован. Во время оккупации, в подполье, писатель приступает к работе над следующей книгой своего цикла - романом «Орельен», вышедшим после Освобождения, в 1944 году. Первые листки, которым суждено было стать зачином завершающего романа цикла - «Коммунисты», - легли в походный чемоданчик Арагона осенью 1941 года: очерковые наброски о территориальных рабочих полках, куда собирали «неблагонадежных», об отступлении армии, об эвакуации Парижа.

В «Реальном мире» перед читателем проходят десятилетия, приведшие к первой мировой войне. Скандальная панамская афера, Франция приступает к кровопролитному покорению Северной Африки. Третью республику лихорадит дело Дрейфуса, лидеры реакции вынуждены менять тактику: наступление на демократические свободы ведется под флагом радикальных и социалистических лозунгов. Первая мировая война угрожала героям «Реального мира», вторая мировая - его читателям. В 1934 году исполнилось двадцать лет с начала первой мировой войны. О кровавых уроках напомнили трудящимся «Юманите», журналы «Коммюн», «Вандреди», посвятив трагической дате специальные номера. «Юманите» печатала в эти дни на своих полосах «Огонь» Барбюса, редакция газеты подготовила сборник «Двадцать лет спустя». Арагон в одноименной статье писал 6 августа: «В доме повешенного не говорят о веревке. Сие изречение, видно, стало лозунгом фашистской буржуазии в дни двадцатилетней годовщины с начала войны. В тот момент, когда господствующий класс стыдится прошлого и пытается молчанием скрыть правду истории, пролетариат… должен знать сам и рассказывать всем правду о войне, ее зарождении и целях, историю борьбы против войны - до, во время и после кровавой бойни 1914–1918 годов».

Романы 30-х годов отражают сложность взаимоотношений между классами. В центре - судьба интеллигента, бунтующего против нравов буржуазно-мещанской среды. Благодаря ироническому подтексту буржуазной морали постоянно противопоставляется концепция доверия и любви к человеку. Сначала ее воплощает герой-интеллигент - столкновение искреннего, тонко чувствующего индивидуума с черствым, меркантильным обществом было и раньше традиционным сюжетным узлом классического французского романа. Арагон, художник XX столетия, принимая новые этические критерии, решает традиционную проблему иначе. От главы к главе, по мере углубления конфликта интеллигента с обществом, крепнет ощущение, что не такому герою суждено стать выразителем гуманистической морали. Когда измученный непрестанным маскарадом цинизма герой приближается к трагическому выводу: «все лживо и отвратительно в этом мире», он уже перестает воплощать идеал чистоты. Повествование развивается через двухстепенное отрицание: герой-индивидуалист судит окружающее общество, а параллельно в произведении идет суд над этим «судьей», развенчание бунтаря-одиночки.